Человек из дома напротив  - Елена Михалкова

«Командовать парадом буду я», – объявил Артем неделю назад, и мы бодро отдали честь.

Все подготовительные работы были завершены в срок.

Лобан укрепил в стене два крюка и нашел цепь.

Ремонтники выслушали от меня историю о розыгрыше друга в день его рождения, взяли деньги и исчезли, не задавая вопросов.

Эмиль с грузчиком привезли мобильную перегородку, затащили в коридор и поставили вдоль стены.

Матусевич с помощью какого-то приятеля (у него везде были приятели) записал «голос института». Пока я не услышал его в записи, даже не обращал внимания, до чего у нас шумно. Топот, шарканье, хохот, разговоры, крики, шелест деревьев из приоткрытого окна, цоканье каблуков, шуршание конфетной обертки…

– Этого недостаточно, – предупредил Артем. – Слепые – они как звери, у них чутье развито.

– Зато я нюхаю и слышу хорошо! – загоготал Лобан.

– С запахом ремонта ничего не поделаешь. – Сенцова закончила телефонный разговор и вернулась к нам. – Менеджер говорит, их продукция рассчитана на кошачьи метки, сигаретный дым и тому подобное. Жаль, у нас нет пованивающего трупа! Проверили бы на нем чудо-средство.

Артем постучал ложечкой по пивной бутылке:

– Тихо, не голосите. Пройдем еще раз по ролям. Клим, ты следишь, чтобы Шубу никто не перехватил по пути к нам.

– А если будут орать вслед?

– Сделай так, чтобы не орали! – Он обернулся ко мне: – Никита, ты врубаешь колонку на втором этаже, как только увидишь его из окна. Не опоздай только. Он должен заранее услышать шум. Люб, тебе нужно пробежать мимо него.

– И мне, – вставил Эмиль.

– И тебе, да. Черт, массовки не хватает! Шуба может и не купиться на одну только запись.

– Я твоя массовка, – лениво протянула Люба. – Не ссы, он сразу свернет в коридор, а там его будете ждать вы с Лобней.

– До Лобни можешь ползти на карачках! – взвился Борька. – А я – Лобан.

– Сейчас сам на выход поползешь, – предупредил Осин.

Оба вскочили. Субтильный Эмиль всерьез был готов сцепиться с Борькой, несмотря на разницу в весовых категориях. Не уверен, что в этом случае поставил бы на Лобана. В Эмиле при всей его хрупкости и рафинированности временами проскальзывало что-то диковатое; одно время я подозревал, что он сидит на какой-то дряни. С него сталось бы вцепиться Лобану зубами в горло.

Сенцова хихикала на диване. Их стычки всегда ее забавляли.

– Все, завтра встречаемся в семь. – Артем поднялся. – Не опаздывать, бурлаки!

И вот Шубин приближался ко второму корпусу, а мы наблюдали за ним. Когда до двери ему оставалось двадцать шагов, я врубил звук. Пустое здание наполнилось голосами, шагами, смехом – обычной студенческой жизнью.

От стен отразилось эхо. Я выругался и убавил громкость. Этого мы не ожидали. Никто не догадался тестировать аппаратуру в пустом помещении.

Поздно было что-то менять, и я, сцепив зубы, смотрел, как слепой на секунду замирает в холле перед пустым гардеробом. Но затем, как и предсказывала Люба, он свернул к лекционному залу, и я облегченно выдохнул. Дело было за остальными.

«Не пытайтесь скрываться, – учил Артем. – Он должен слышать ваши шаги и ощущать движение воздуха, когда кто-то проходит мимо». Я поймал себя на том, что крадусь вниз по лестнице на цыпочках, несмотря на его предупреждение.

Все они уже были там: фланировали по коридору, пытаясь сымитировать толпу студентов, и только Лобан стоял, вжавшись в стену, и даже, кажется, не дышал, осознавая возложенную на него ответственность.

Шубин спокойно прошел мимо и свернул за угол. Постукивание трости постепенно становилось все тише.

Артем кивнул, и в четыре руки мы с Борькой откатили перегородку. Матусевич готов был оплатить сделанную на заказ по нашим меркам, но ему повезло: Эмиль нашел в точности то, что требовалось. Наша мобильная стена встала поперек коридора, как печная заслонка. Колеса были утоплены в желобке, и между перегородкой и полом оставался зазор, в который не мог бы пролезть даже палец. Вверху наша стена не доставала до высоченного арочного потолка сантиметров тридцать, не меньше, но это не имело значения: даже встав на цыпочки, я едва смог дотянуться до ее края, а Шубин был ниже меня.

Эмиль, кряхтя, выгрузил из рюкзака металлическую коробку и принялся шаманить над ней. «Здесь нет ничего сложного, – объяснял он мне вечером. – Берем генератор синхронных сигналов, на нем настраиваем антенну на нужную частоту. Радиус действия у этой глушилки – метров пятьдесят, я думаю, этого достаточно».

Клим поднял с пола тонкий трос с петлей на одном конце и талрепом на другом, закрепил концы на крюках, вбитых в стене друг напротив друга, и затянул талреп.

Ловушка захлопнулась.

Мы затаились, прислушиваясь к звукам, доносящимся изнутри.

7

Слепой шел по коридору, где внезапно исчезли голоса и шаги, и, должно быть, очень удивился, когда уперся в стену. В этот момент он должен был догадаться о ремонте; да что там – несомненно, он догадался о ремонте! Вернее, почувствовал его запах и понял, откуда взялась стена.

Наверное, он провел по ней ладонью. Поискал дверной проем. Позвал кого-нибудь? Вряд ли.

Затем развернулся и направился в обратную сторону.

Первый поворот, второй, третий. Звук шагов и стук трости разносились по пустому корпусу и отражались от стен. Мы все расселись на полу, беззвучно посмеиваясь, и ждали начала представления.

Стук все громче. Шаги все ближе.

Шубин добрался до конца коридора и уперся в стену.

В нашу стену.

Даже через деревянную перегородку я почувствовал его растерянность. Внезапно раздался частый дробный стук, словно кто-то расстрелял изнутри нашу преграду камнями. Клим вздрогнул.

– Проверяет, – одними губами пояснил Лобан. Артем сделал страшные глаза: тихо! услышит!

Шубин навалился на стену. Я ждал этого и все равно инстинктивно отшатнулся, когда широкая тяжелая панель дрогнула и подалась на нас.

Любой человек мог без труда столкнуть перегородку с места, но сейчас ей мешал туго натянутый трос. Деревянное полотно спружинило и вернулось обратно.

Артем беззвучно засмеялся.

Попытки продавить стену прекратились. Шубин еще раз простучал ее, на этот раз медленно. Мы услышали тяжелый вздох. Наступил тот момент, которого все мы ждали: Шубин осознал, что он заперт.

На первый взгляд могло показаться, что наши приготовления были избыточно сложными: достаточно было дождаться, пока слепой войдет в аудиторию, и захлопнуть за ним дверь.

Однако в классе Шубин мог разбить стекло и позвать на помощь, мог выкинуть стулья в открытое окно, наконец, мог вылезти сам.